Брайен Фрил - Праздник урожая [=Танцы на праздник урожая]
Кейт. Так где же ты все-таки была?
РОУЗ замирает на месте. Пауза.
Ты отсутствовала целый день. Я хочу знать где ты была.
Агнес. Потом, потом…
Кейт. Где ты пропадала последние три часа?
Роуз (еле слышно) В Ло Анне.
Кейт. Громче, ничего не слышно.
Роуз. В Ло Анне.
Крис. Да оставь ты ее в покое…
Кейт. Ты шла пешком от каменоломни до Ло Анны?
Роуз. Да.
Кейт. И встретила там кого-нибудь?
Роуз. Да.
Кейт. Ты с кем-нибудь договаривалась о встрече?
Роуз. Я договорилась там встретиться с Денни Бредли. Мы покатались в лодке его отца, голубая такая. (МЕГИ.) А есть я ничего не хочу. Я брала с собой бутылку молока и пачку шоколадного печенья, и мы на озере устроили пикник. (АГНЕС.) А потом мы вместе пошли за холмы. Он показал мне место, где разводили костры во время праздника урожая. Некоторые еще догорали. (КЕЙТ.) Потом мы прошли мимо дома семейства Суини, помнишь мальчик у них обгорел, говорили даже что он при смерти. А Денни говорит, что он на поправку пошел. Только ноги будут все в шрамах. (Всем присутствующим.) Как же там тихо и хорошо. Мы там были только вдвоем, Денни и я. (АГНЕС.) Агги, он называет меня «розанчиком». Помнишь, я тебе говорила? (Всем.) А потом мы дошли до ворот работного дома и распрощались. (КЕЙТ.) Ну, вот и вся история. (Всем.) Больше нечего рассказать.
Выходит, держа ботинки в одной руке, а мак в другой. входит МАЙКЛ. Пауза.
Майкл. На следующий день, вечером к нам пожаловала Вера Маклафлин и объяснила Агнес и Роуз, почему она больше не будет покупать у них перчатки. Большинство надомников уже устроились из фабрику. То же самое она посоветовала сделать и сестрам. И причем как можно скорее. Волна промышленной революции докатилась и до Баллибега.
Устраиваться на фабрику они не стали и остались без средств к существованию. Ни разу не обсуждали свое положение и с сестрами. По-видимому, Агнес уже все решила за двоих, тем более, что Роуз на фабрику все равно бы не взяли. А, может быть, как считала Кейт, работа на фабрике была для Агнес не по душе. А, может, они просто-напросто хотели… сбежать.
Так вот, когда я вернулся из школы после первого дня учебы, и мы пошли на кухню обедать, около кружки с молоком мы заметили записку: «Мы уехали навсегда. Так будет лучше для всех. Не пытайтесь разыскать нас». Чувствовалась решительная рука Агнес. Естественно, мы пытались разыскать их. Пыталась и полиция. Пытались и наши соседи, у которых была масса родственников в Англии и Америке. Но они исчезли бесследно. И когда я все-таки напал на их след, двадцать пять лет спустя, в Лондоне, Агнес к тому времени уже умерла, а Роуз умирала в приюте для бедных в Саутварке. Сведения, которые я собрал об их прошлой жизни, были слишком отрывочными. Они то и дело переезжали с места на место. Работали уборщицами в общественных туалетах, на фабриках и в метро. Потом Роуз уже не могла найти работу и Агнес работала за двоих. Но свести концы с концами она не могла. И потом, насколько я понял, они отчаялись. Начали пить, ночевать в парках, подъездах, на набережной Темзы. Агнес погибла от холода. А через два дня после того, как я обнаружил Роуз в ее убогом приюте, умерла и она, во сне. Мы виделись перед ее смертью, она меня даже не узнала.
Отец Джек быстро шел на поправку. Был бодр, энергичен и слова не путал. Но в тот самый понедельник литургию он не служил. Он вообще не отслужил ни одной службы. И соседи перестали спрашивать о нем. И имя его уже никогда не появлялось в «Донегал Инквайр». И не было никакого торжественного приема в его честь с музыкой, флагами и речами.
Но он никогда не терял надежды вернуться в Уганду, и все красочно расписывал свою жизнь среди прокаженных. И каждый новый эпизод сопровождался новыми деталями. И каждая новая деталь — удивляла, потрясала и шокировала бедную тетушку Кейт. Пока, наконец, она не приклеила ему ярлык, «это его собственный духовный поиск». «Прыгать вокруг костра и угощать курицей то ли Ихо, то ли Ико, или как там их еще, это не религия». Так уж я воспитана, и это мое искреннее убеждение. И при этом решительно мотала головой. «Он должен заниматься собственным духовным поиском». И когда он внезапно скончался от сердечного приступа, накануне следующего праздника урожая, а это значит что после его возвращения прошел почти год, моя мать и Мегги тяжело переживали это событие. Кейт несколько месяцев подряд оставалось безутешной.
Мой отец отплыл в Испанию в ту самую субботу, как и было запланировано, помню его последний танец на тропинке в стиле Фреда Астера, с тросточкой, в треуголке дяди Джека, сдвинутой набекрень. И когда он очутился на проезжей части, он остановился, повернулся к нам лицом и послал целую дюжину воздушных поцелуев моей матери и мне. Все это выглядело очень театрально.
Он получил травму в Барселоне, упал со своего мотоцикла, так что стал хромых до конца своих дней. Хромота не мешала ему ходить, но на танцевальной карьере был поставлен крест. И переживал он это очень тяжело, даже роль увечного ветерана, которая очень льстила ему, не могла вернуть былую радость.
Иногда, раз в год он навещал нас. И каждый раз с надеждой на новую карьеру. И каждый раз с обещанием жениться на матери, а мне купить новый велосипед. Потом, в 1939 году началась война; приходить он стал все реже и реже, а потом его визиты прекратились вовсе.
Как-то, в середине пятидесятых, я получил письмо из маленькой деревушки на юге Уэльса; короткую записку от молодого человека моего возраста и с таким же именем: Майкл Эванс. Он нашел мой адрес и имя в бумагах своего отца, Джерри Эванса. Он представился моим единокровным братом и сообщал, что наш общий отец тихо скончался на прошлой неделе у себя в доме, в кругу семьи.
Перед смертью за ним ухаживала его жена и трое взрослых сыновей, все они жили и работали в этой деревушке.
Моя мать так никогда и не узнала об этом письме. Я решил не бередить ей душу, в отличие от моего отца, который только этим и занимался в те годы. Так что, прав я или нет, но о письме она так никогда и не узнала.
МЕГГИ, КРИС, КЕЙТ и АГНЕС продолжают заниматься каждая своим делом.
Крис. Ну что ж, хорошая новость.
Мегги. А какая?
Крис. Что этот парнишка будет жить.
Мегги. Это точно.
КРИС подходит к двери и выкрикивает.
Крис. Майкл! Где ты там? Торф кончился!
Выходит за порог и кричит ДЖЕРРИ. МАЙКЛ уходит.
Ты еще там?
Джерри (за сценой). Не стой там. Могу свалиться прямо на голову.
Крис. Ну что, получается?
Джерри (за сценой). Давай сюда, посмотришь.
Крис. Сейчас полезу
Джерри (за сценой). На верхушке сикамора мы любовью еще никогда не занимались.
ОНА быстро оглядывается, не слышали ли этих слов сестры.
Крис. Если свалишься и сломаешь себе шею, то так тебе и надо. (Входит в дом.) Никогда этого Майкла нет в нужную минуту.
Мегги (АГНЕС). Агги, мне сегодня утром пришла в голову великолепная мысль. Я подумала: «Чего больше всего не достает Баллибегу?»
Агнес. Это загадка? Сдаюсь.
Мегги. Портнихи! И почему бы Агнес Мандей с ее золотыми руками не заняться этим ремеслом?
Агнес. Золотыми руками!
МЕГГИ оглядывается в поисках сигареты.
Мегги. У нее будет куча заказов. Со всей округи. Кучу денег заработает.
Агнес. Ну уж и кучу.
Мегги. И работа интересная и зрение сохранит. А то сидит за этой серой шерстью по восемь часов в день. А то Роузи клиентов отобьет. Агги, это твое призвание, точно тебе говорю. Ой, боже мой, неужели сигареты кончились? Это ужасно!
КРИС идет к камину и берет последнюю сигарету.
Крисси, ты гений. Кейт, послушай. (Зло.) проклятая нищета. (Прикуривает сигарету.) Вот оно счастье! Хочешь затянуться?
Кейт. А кто-то обещал яичницу по-баллибегски.
Кейт. Если б мне пришлось выбирать между одной сигареткой и мужчиной, ну скажем, лет пятидесяти двух, вдовцом, толстым, что б я выбрала? Как ты думаешь? А, Кейт? Толстяка, само собой. Боже, я в депрессухе, это точно.
Из сада появляется ДЖЕК.
Джек, а не поехать ли мне с вами в Райангу?
